«Российская газета», 15 марта 2013

Фотографии княгини Боргезе покажут в Москве

Выставка фотографий Анны Марии Боргезе в фонде "Екатерины", до 12 мая

В рамках фестиваля "Мода и стиль в фотографии" новая серия выставок открывается в фонде "Екатерина". Среди них, в частности, "Рассказ об эпохе. Фотографии княгини Анны Марии Боргезе". Около восьми тысяч фотографий, сделанных с 1898 по 1924 год княгиней Боргезе "кодаковской" камерой под названием "бычий глаз", были аккуратно собраны ею самою в 80 альбомов и хранились в семье наследников. Показ коллекции в Москве - это, если угодно, международная премьера. До этого раритетные снимки публика видела лишь однажды - на фестивале искусств в Италии в 2010 году.

Среди этих работ есть ее автопортрет с матерью, сделанный в 1919-1920 годах. В огромном старинном зеркале, чья оправа напоминает резные деревянные колонны мы видим немолодую женщину с гладкой прической, напряженно вглядывающуюся в глубь комнаты. Там, за кушеткой, на которой она расположилась, видна кровать с резным изголовьем, на высокой подушке - другая женщина, много старше. В зеркальной глубине не только 83-летняя Мария Анненкова, приемная дочь российского императора, супруга герцога Генуи, мама Анны Марии. Совершенно очевидно, что фотограф выстраивает перспективу и пространственную, и временную, уводящую в даль веков. Перед нами напряженное вглядывание и настоящее, и прошлое - и одновременно послание будущим внукам.

Ее фотографии не предназначались для публики. Но при всей их камерности, они оставляют странное ощущение эпичности. Явно, что снимки сделаны человеком, для которого история - не пустой звук. Не в том, смысле, что Анна Мария изучала историю как профи, а в том смысле, что она ощущала родовую принадлежность к ней. Эта эпичность - в классической ясности композиции, в отсутствии надрыва. Причем ясность и эмоциональную сдержанность автор сохраняет даже в самых трагических снимках.

Как ни странно, но именно эта женщина оставила одни из самых впечатляющих свидетельств Первой мировой войны. Она участвовала в ней в качестве медицинской сестры. Ее фотографии военврача и раненного Джованни, палаты с застеленными чистыми кроватями, готовыми к приему прооперированных, и даже снимок… кишечника, положенного на белую простынь, на первый взгляд, просты и лаконичны. Никаких внешних эффектов. Только освещение, мягкое, почти рембрандтовское, или резкое, контрастное. С такой же сдержанностью она будет снимать окопы на итало-австрийском фронте 1916-1917 года, пленных, и собор в Реймсе на фоне полуразрушенной улицы. Эта медсестра умела держать в руках себя. И она умела держать в руках камеру.

К 1919 году она снимала уже почти 20 лет. В 1898 у нее впервые появилась модная новинка от "Кодака" с удобными пластинками для проявки и печати (3,5 на 3,5 дюйма). Возможно, ее влекло любопытство. Может быть, она отдавала дань моде - среди высшей аристократии и буржуазии Италии в начале века фотосъемкой увлекались многие. Как бы то ни было, фотография стала ее вторым страстным увлечением. Первым были путешествия. Как сказал однажды ее муж дон Шипионе, "она настолько любит путешествия, что готова воспользоваться железной дорогой, только бы поехать куда-нибудь". Нам сейчас трудно оценить его иронию, но, поскольку сам он был страстным автомобилистом, прославившимся тем, что выиграл легендарное ралли Пекин-Париж, дон Шипионе, видимо, предпочитал авто. Княгиня, между прочим, сопровождала мужа в этом ралли, но потом вернулась в Пекин поездом, чтобы посмотреть Японию и Россию. Два увлечения - путешествиями и фотографиями, дали поразительный результат: снимки Шанхая и Енисея начала века, фотографии Бухары и Самарканда, Багдада и Киото, Суэцкого канала и Булонского леса. Надо заметить, что Анну Марию совершенно не интересовали снимки в жанре "и я здесь был". Но ее фотографии самаркандской мечети или дома Марфы и Марии в Эфесе поражают строгостью и опять же, почти классической продуманностью. В них нет ничего лишнего, но есть главное - дух места и эпохи.

И еще - они несут ценности позапрошлого века, когда немыслимо было выставлять частную жизнь для публичного обозрения, когда слова "достоинство" и "долг" были связаны. Ценности эпохи, когда красота еще не была китчем, мужество - позой, а фотография - профессией.

Жанна Васильева