«Коммерсант weekend», №41 (3637), 28.10.2011

""Новая Академия" менялась всю свою историю, одним словом ее не охарактеризуешь"

Куратор выставки Аркадий Ипполитов ответил на вопросы Егора Галенко

Собрать выставку "Новая Академия" — не такое уж простое дело: ведь ясно, что речь идет о круге Тимура Новикова — а к этому кругу при желании можно причислить половину Петербурга. 

Да, вы правы, дело сложнейшее, поэтому я выбрал путь строгой формальности. Действительно, у Тимура была политика всепоглощения, знаете, как в мультфильме "Южный парк" когда органайзер вбирал в себя все кругом и превращался в огромное чудовище, готовое весь мир победить. Неоакадемизм в итоге — понятие растяжимое, в него многие хотели вписаться, хотят вписаться и сейчас; более того, вполне логично было бы — помня о методах Новикова — всех этих людей и вписать. Но я придерживался строгого принципа, советуясь и с историографом "Новой Академии" Андреем Хлобыстиным, и с нынешней главой "Новой Академии", вдовой Тимура Ксенией Новиковой. На выставке будут преподаватели и члены именно "Новой Академии", то есть те, у кого были должности, 14 человек. 

То есть, как если бы "Новая Академия" была институтом? 

Она во многом и была институтом — только, естественно, свободным. "Новая Академия" менялась всю свою историю по всем параметрам, одним словом ее не охарактеризуешь. Изначально — а выставка ведет хронологию с 1990 года — это был замечательный прорыв, до отвязности; все будто слетело с петель. Тогда Тимур определил, что в современном искусстве все ниши заняты, а ниша классики и красоты свободна, вот мы ее и займем. При этом все были молоды, красивы, страшно богемны. А постепенно — к 2000 году — Тимур получил помещение в Михайловском замке, приобрел мировую известность, с ним стал считаться город; и он превратился из прекрасного молодого человека в Ивана Грозного художественной богемы. Образовалась группа "Новые серьезные" — но вот это уже остается за гранью выставки, хотя очерчено в каталоге. 

Тимур Новиков, конечно же, был центром — но недаром он притягивал сильных личностей; все они продолжают идти своей дорогой — головокружительный успех к Георгию Гурьянову, например, уже в XXI веке пришел. Ольга Тобрелутс, сформированная "Академией", продолжает все намеченные линии. 

Нередко говорят, что все петербургское искусство и по сейчас живет в тени Новикова. Справедливо ли так судить? Действительно ли после 90-х не появилось ничего равновеликого? 

То, что 90-е были бронзовым веком Петербурга, а центральным явлением в здешнем искусстве конца XX века была "Новая Академия", стало ясно только с течением времени. По сути, нынешняя выставка чуть ли не первой фиксирует это положение вещей — не было еще такой исчерпывающей ретроспективной экспозиции с таким подробным каталогом. 

По поводу равновеликого движения — я не буду говорить, я в качестве весов выступать не хочу, у меня другие амбиции. Мы же можем чего-то не видеть и не знать, никогда нельзя забывать, что критики и искусствоведы — вообще-то дураки. Например, в 1900 году никто из них не знал, что есть художники Пикассо и Матисс. Или у нас в Петербурге в 1900 году думали, что Серов — авангардист. А мирискусники, которым было по 30 лет, вообще — какие-то оголтелые нахалы. А к 1910 году они уже стали маститыми стариками, которых новые футуристы обзывали изношенными тапками. Может, кто-то вскоре нам покажет, что в Петербурге 90-х был некто, кого не замечали, он-то и был настоящщщим гением через три "щ". Как Ван Гог, умерший никем не замеченным, кроме близких. А может быть, и не покажет. Но, как ни крути, сейчас "Новая Академия" — наиболее заявившее о себе явление.