«Коммерсант weekend», №22 (3618), 17.06.2011

Возвращенцы
Игорь Гулин о выставках фонда «Екатерина»

В фонде культуры "Екатерина" открываются сразу две выставки, посвященные московскому неофициальному искусству,— "К вывозу из СССР разрешено..." и "Игорь Пальмин. Past Perfect". 

"К вывозу из СССР" — продолжение проходившей осенью в "Екатерине" выставки "Поле действия: московская концептуальная школа и ее контекст. 70-80-е годы XX века". Точнее даже не продолжение, а своего рода приквел. Это довольно амбициозный проект: создатели фонда, Екатерина и Владимир Семенихины, пытаются на основании собственного собрания, при незначительной помощи дружественных музеев и коллекционеров, представить всю историю московского андерграунда. Тут они двигаются немного назад — от концептуализма — к неофициальным художникам 60-х (концептуалисты тут тоже есть, но акцент с них уже смещен). "Поле действия" было, помимо прочего, опытом построения не столько истории движения, сколько его структуры, кураторы пытались разделить работы и художников по некоторым направлениям концептуализации (идеология, пространство, язык и т. д.). Вышло не совсем удачно — несмотря на интересный материал, выставка производила слегка неуклюжее впечатление. В следующем большом проекте кураторы от такой нарочитой концептуализации отказались: "К вывозу из СССР", кажется, гораздо более традиционная история — попытка хроники московского андерграунда от формирования в начале оттепели до выхода из подполья в перестройку. Тут есть любопытный репатриантский нюанс, подсказываемый названием. Когда иностранные коллекционеры вывозили из Советского Союза работы неофициальных художников, на прилагающуюся документацию им приходилось ставить в Министерстве культуры штамп "К вывозу из СССР разрешено", означающий, что особенной художественной ценности данное произведение не имеет. Потом многие из этих работ разными путями снова оказывались в России, и часть выставки состоит как раз из таких путешественников. 

Если просто взглянуть на список художников — получится практически краткий курс истории московского "другого искусства". Вся династия Кропивницких: основатель "лианозовской школы" Евгений, его дети — Лев и Валентина и, конечно, муж последней — Оскар Рабин с его барачной живописью. Метафизические натюрморты Дмитрия Краснопевцева и аналитические иконы Михаила Шварцмана. Сосредоточенно-расплывающиеся лица полуслепого гения Владимира Яковлева и экспрессионистские портреты знаменитого эксцентрика Анатолия Зверева. Научный сюрреализм Владимира Янкилевского, чьи картины вызвали на Манежной выставке 1962 года известные размышления Хрущева о пидарасах, и многие главные герои предыдущей большой выставки в "Екатерине" — Илья Кабаков, Эрик Булатов, Виктор Пивоваров. Есть и еще десятка два не менее важных художников. Как и в случае с "Полем действия", все они представлены скорее не шедеврами, а немного проходными, "обычными" работами. Но от этого — не менее интересно. 

Вторая выставка — собрание фотографий Игоря Пальмина — тоже из коллекции Семенихиных. С конца 60-х Пальмин был очень тщательным хроникером художественной жизни Москвы. Он сфотографировал сотни художников, музыкантов, писателей — не только неофициальных, но и некоторых живых авангардных классиков, побывал на всех важных выставках, праздниках и проводах, во всех мастерских, на всех дачах. Это немного занудно — говорить про свидетельство времени, но его фотографии действительно производят сильнейшее впечатление погружения. В Пальмине нет ехидства, например, Игоря Мухина — летописца следующего поколения андерграунда, но есть какая-то отстраненная любовная трезвость, очень обаятельная. 

В последний год несколько альбомов Пальмина стали объектом культа в русскоязычном "Фейсбуке". Это, правда, удивительное чувство: листаешь со скуки фотографии друзей, а тут — старенькие Лиля Брик или Виктор Шкловский, пьяные Генрих Сапгир или Анатолий Зверев. Наверное, в музейном контексте эти кадры работают не так удивительно, как в социальной сети. Но зато, так как нет установки на пролистывание, их можно внимательнее рассмотреть.

Игорь Гулин