"Известия", 12 апреля 2009 года

Этот воздух в огне

Выставка Дэвида Линча "The Air is on Fire", открывшаяся в Фонде культуры "Екатерина" в рамках фестиваля "Мода и стиль в фотографии", с кинематографом фактически не связана. Знаменитый режиссер предстает в роли художника, которая всегда для него была важна, а теперь еще и актуальна.

Строго говоря, выставок Дэвида Линча в Москве сейчас открыто сразу две. Но если проект "Фетиш", представленный Центром современной культуры "Гараж", - это, скорее, рекламно-дизайнерское предприятие (автор здесь испробовал себя в качестве фэшн-фотографа, сюрреалистически трактующего тему лабутеновских дамских туфель на неимоверно высоком каблуке), то экспозицию в "Екатерине" следует понимать как своего рода биографический отчет. Изобразительным искусством Линч занимался с детства (впоследствии он не раз использовал мотивы своих ранних рисунков), даже обучался в художественной академии в Пенсильвании. Правда, он предпочел в итоге режиссерскую карьеру, однако живопись, графика, фотография, аудио-арт всегда существовали в его мире параллельно с кинематографом. А в последнее время былая страсть даже начала перевешивать: Дэвид Линч утверждает, что освободил себя от съемок на год-полтора, чтобы посвятить это время рукотворным искусствам.

Разумеется, зритель все равно обречен искать аналогии между двумя сторонами жизни маэстро. Дескать, вон та фотография заброшенной фабрики напоминает интерьер лесопилки в "Твин Пикс", а коллаж с дамой, разговаривающей по телефону, намекает якобы на героиню "Малхолланд Драйв". Но не стоит обольщаться. Картины и фотографии совершенно автономны, это лишь иная грань творчества. А если и существует связь, то на уровне авторского психотипа. К примеру, кинематографические работы Линча настойчиво провоцируют тревогу, когда дело касается родных людей или чего-то с детства привычного. И в живописи регулярно возникает та же тема, правда, выраженная совершенно иначе - в формах инфантильных, почти пиктографических, с непременными элементами комикса.

Картины Линча (а заодно и коллажи с использованием реальных предметов одежды или бытовых объектов) можно причислить к традиции 70-80-х годов, когда в моде были "новые дикие" и адепты "нью-вэйв". Но уличать его в архаичности глупо: Линч явно и не стремится припасть к мэйнстриму. Личность его слишком значительна, чтобы оценивать ее с точки зрения новейших художественных тенденций. Он может себе позволить делать то, что ему нравится, - интерпретировать ночные кошмары, препарировать старинные эротические фотографии, синтезировать утробные механические звуки, наводящие дрожь (их в экспозиции можно вызывать нажатием специальных кнопок). Это все современное искусство, но не гиперсовременное, не рвущееся в будущее. Скорее, оно разбирается с прошлым, в том числе с персональным прошлым Дэвида Линча. Тем и привлекательно.