"Коммерсант", № 29 (№ 3605) от 22.02.2007.

Движок искусства
Коллекция фонда культуры "Екатерина" на Кузнецком мосту.

Фонд культуры "Екатерина" открыл свое собственное выставочное пространство в Москве на Кузнецком мосту. Первая экспозиция называется "Движение, эволюция, искусство". Здесь представлено меньше одной пятой коллекции "Екатерины" – но на выставке нашлось место русскому авангарду, соцреализму, звездам отечественного современного искусства и даже западным художникам. Направление движения всей этой арт-армады пыталась уловить ИРИНА Ъ-КУЛИК.

Экспозиция "Движение, эволюция, искусство" открывается парящим под потолком восковым космонавтом Олега Кулика, вслед за которым стремится преодолеть земное тяготение еще и левитирующий стул Филипа Раметта. Тут же томится на привязи муранского стекла "Облако" Ульриха Винтерсборга, скованное тяжелыми цепями. А завершает выставку не менее эффектный образ плененного полета – зависшая в прыжке в прозрачной клетке "Теннисистка", еще один персонаж музея восковых фигур господина Кулика.

Выставка в фонде "Екатерина" – едва ли не первая в отечественной практике, где произведения разных периодов авангарда и современного искусства являются частью единой экспозиции. Но представлены они хотя и в относительно хронологическом порядке, однако явно не как иллюстрация истории искусства. Между супрематистскими и кубистическими полотнами Любови Поповой и Варвары Степановой 1910-х годов и "Советской физкультурницей" Александра Самохвалова 1937 года вклиниваются абстракции нон-конформистов Михаила Шварцмана, Лидии Мастерковой, Владимира Янкилевского. Ранняя, 1972 года, соц-реалистическая картина Виталия Комара и Александра Меламида "Демонстрация" предшествует столь же неканоническому соцреализму "Физкультурников" Самуила Адливанкина 1930-х, с которым соседствуют гиперреалистические изображения советской толпы, написанные Семеном Файбисовичем на рубеже 1980-1990-х годов. Выставка разрушает линейность истории искусства – но не затем, чтобы выявить единое движение, в котором произведения участвуют слаженно, как детали единого механизма. Напротив, рывок, взятый в работах амазонок русского авангарда и по мере сил продолженный послевоенными абстракционистами, то и дело стопорится, вязнет, буксует, прокручивается вхолостую – как в концептуалистском произведении Виктора Пивоварова, состоящем из надписи "Ехали долго на трамвае, потом на метро, потом снова на трамвае. Приехали, а их дома нет". Даже хрестоматийная "Встреча двух скульптур" Леонида Сокова здесь явно чревата катастрофой: то ли коренастый Ильич сомнет ажурного модернистского персонажа, то ли тот пропорет его своими копьеобразными конечностями.

Какая уж тут эволюция: сплошные революции, войны, мутации и прочие глобальные катастрофы. На земле, на воде и в небе кипит "Битва российских с советскими" Константина Звездочетова, в которой участвуют казаки, крокодилы и носящиеся на ядрах Мюнхгаузены. Возможные последствия глобальных битв можно угадать в полотнах Владимира Дубоссарского и Александра Виноградова и Павла Пепперштейна. Авторы изобразили флаги двух некогда противостоящих сверхдержав. Но и потрепанный русский триколор у Дубоссарского и Виноградова, и стая реющих над водной гладью американских звездно-полосатых у Пепперштейна развеваются в одинаковой пустоте и безлюдье. Другой популярный сценарий апокалипсиса, а именно "Планету обезьян", представляет Илья Чичкан: на смену человечеству приходят разумные приматы. Впрочем, не факт, что они не повторят человеческих ошибок: обезьяны гордо позируют в военной форме. Последствия обезьяньих битв натуралистично демонстрирует произведение Тони Мателли: гиперреалистическая скульптура искалеченного шимпанзе, утыканного всевозможными колющими и режущими орудиями. Впрочем, выставку в фонде "Екатерина" никак нельзя обвинить в пессимизме. Напротив, вся эта развернувшаяся в залах феерическая "заваруха" так и кипит бешеной энергией и драйвом, решительно опровергая все обвинения в заумности и скуке, которые так любят предъявлять современному искусству.