"Известия", № 180 от 03.10.2007

Преимущества дикобраза перед Брэдом Питтом

Американскому режиссеру Роберту Уилсону хватает работы в театре, но душа просит чего-то еще. Параллельно основному занятию он практикует в качестве художника-портретиста. Основной инструмент - видеокамера, позируют звезды экрана и не только они. Галерея образов собрана на выставке "VOOM. Портреты Роберта Уилсона", открывшейся в Фонде культуры "Екатерина".

Неподвижность, считает Уилсон, - это огромный творческий ресурс. Но его трудно реализовать на сцене, где требуется постоянная динамика. И даже в кино нельзя перебирать с крупными планами, иначе зритель заскучает. Пришлось изобретать собственный жанр, где неподвижность подчеркнута едва уловимой мимикой и короткими жестами. Закольцовывая видеоизображения, Уилсон получает почти статичные ролики длиной в бесконечность. По крайней мере длиной в срок службы монитора. Эти мониторы, кстати, не из магазина - их специально создавали для проекта. Года два пыхтели, чтобы вместо привычного горизонтального формата получить вертикальный. Как и в живописи, он больше подходит для портретирования.

Экспериментировать с видеоартом режиссер начинал еще в 1970-е годы, но лишь теперь, по его признанию, достиг оптимального технического качества. Оно и понятно: если кульминацией сюжета становится взмах ресниц или шевеление мизинца, без высокого экранного разрешения тут никуда. Вот приготовляется к смерти королева Мария Стюарт, сыгранная Жанной Моро. Композиция имитирует старинный портрет, актриса замерла - лишь на долю секунды сжимаются губы, а в глубине глаз мелькает скорбное предчувствие. Пожалуй, это самый энергетически сильный из "живых портретов". Актерский класс здесь оказывает почти физическое воздействие. В других случаях "бесконечные" мизансцены вытягиваются за счет режиссерской придумки или даже за счет антуража. Например, монакская принцесса Каролина позирует со спины и против света. Центром зрительского внимания неожиданно становится продольный разрез на платье. Этот абрис и этот акцент отсылают к фильму Хичкока "Окно во двор", где главную роль сыграла принцессина мама Грейс Келли. А перед китайским художником-акционистом Зонг Хуаном и вовсе была поставлена задача служить "аэродромом" для бабочек. Устроившись на плечах и голове героя, бабочки отрабатывают экранное действие - шевелят крыльями и временами вспархивают. Полностью неподвижен и невозмутим один лишь китаец. Почти как в притче: то ли философу снится, что он бабочка, то ли наоборот.

С разного рода фауной, кстати говоря, у Роберта Уилсона творческий роман. Звери как модели ему не менее интересны, чем человеческие знаменитости. Персонажами "живых портретов" становятся то полярная сова, то южноамериканский дикобраз, то трогательная беспородная псина. Установку на роль им дать сложно, зато они обладают природной грацией, которую из людей попробуй еще извлеки. Комплимент в адрес совы, к примеру, в устах Уилсона звучит так: "Она спокойная и просто сидит". Тогда как актеры непременно требуют объяснить, о чем им следует думать в кадре. И еще они имеют привычку не соглашаться с режиссерским видением. Скажем, Изабель Юппер категорически отрицала свое сходство с Гретой Гарбо, пришлось ее долго уламывать, чтобы усадить в позу легендарной кинозвезды. Хотя бывали и обратные примеры. Брэд Питт безропотно стоял в одних трусах под дождем из поливальной машины. Мало ли какие достаются роли, дело привычное. В этом пункте, пожалуй, концепция режиссера несколько хромает. Он-то уверяет, что создает сущностные портреты своих героев, а воспринимаются они в качестве более или менее талантливых исполнителей чужой воли. Кроме совы и дикобраза, разумеется.

Дмитрий Смолев