"Коммерсант", 8 февраля 2006 г., № 22

Ковровое прикрытие

Старинные и современные шпалеры в Музее имени Пушкина

В Государственном музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина открылась выставка «Западноевропейские шпалеры XVI-XX веков из собрания ГМИИ имени Пушкина». Кроме того, на выставке можно увидеть одну шпалеру XXI века — специальный проект Гриши Брускина «Алефбет», осуществленный при поддержке фонда культуры «ЕКАТЕРИНА». Старинные сокровища и современные произведения декоративно-прикладного искусства сравнивала ИРИНА КУЛИК.

Нынешняя выставка занимает весь белый зал и колоннады. Шпалеры появились в собрании ГМИИ еще в 1924 году. Но экспонируются они редко - для огромных полотнищ не найти достаточно места. Кульминация экспозиции — одна из самых прославленных шпалер в собрании ГМИИ «Триумф надежды», произведение брюссельских ткачей первой половины XVI века. Аллегорическая сцена кораблекрушения позволила мастерам вывести на сцену множество персонажей, в том числе ангелов, поддувающих в паруса ветер при помощи мехов, блеснуть разнообразием фактур и орнаментов — будь то пенное кружево волн, языки пламени или же богатые узоры на одеяниях.

В XVII столетии шпалеры, призванные радовать глаз и защищать от гулявших по замкам сквозняков, стали украшать более безмятежными сюжетами, например пасторалями или их своеобразной фламандской версией «Тенирсами», названными в честь Давида Тенирса Младшего, специализировавшегося на сценах деревенской жизни, и закрепившимися даже за шпалерами, созданными по эскизам других художников. В ГМИИ этот жанр представлен шпалерами «Игра в шары», «Деревенская пирушка» и «Возвращение с жатвы». Если фламандским аристократам XVII века нравилось, не покидая стен собственных замков, созерцать идиллические картины из повседневной жизни своих подданных, то французские вельможи XVIII столетия предпочитали сюжеты попричудливее. Ковры, изготовленные во Франции, в том числе на знаменитой Королевской мануфактуре гобеленов, представляют сцены из античной истории и мифологии — как, например, сделанный по эскизу Франсуа Буше «Нептун и Амимона».

Шпалеры XX века, представленные на выставке в основном ткачеством по эскизам Фернана Леже, представляют разительный контраст всему этому дворцовому великолепию. И дело не только в том, что Нептунов или поселян сменили рабочие. Просто эти вещи уже не предназначены для неспешного разглядывания владельцем замка. Скорее, они рассчитаны на беглый взгляд посетителя какого-нибудь административного здания. Демократизировавшийся гобелен уже не хочет быть предметом роскоши. Но и оригинальным произведением искусства эти текстильные копии живописных произведений художника не кажутся.

Работа Гриши Брускина, современного художника, прославившегося в Москве времен СССР, а теперь ставшего американским классиком, представляет себя не просто как шикарное декоративно-прикладное воплощение давно привычных мотивов, но как концептуальное произведение искусства. Огромный «Алефбет», два года изготовлявшийся вручную в частной московской мастерской, предназначается художником исключительно для музея.

Форму шпалеры художник выбрал, как объясняет в каталоге искусствовед Евгений Барабанов, потому что ткачество есть своего рода метафора текста, к которому апеллирует само название работы «Алефбет». Алфавит этот состоит не из букв, а из аллегорических фигур (как и многие другие произведения господина Брускина, например «Фундаментальный лексикон», ставший сенсацией русского Sotheby's 1988 года). На этот раз художник каталогизирует персонажей иудейской мифологии и фольклора. Среди 160 фигур, вытканных на шпалере, есть голем и человек, одержимый диббуком, падающие огненные ангелы, демоны со слоновьими и крокодильими головами, шестикрылые серафимы, фигуры, сплошь усеянные глазами, и прочие экзотические создания, рассматривание которых наверняка понравится поклонникам «Хазарского словаря» Павича или «Энциклопедии вымышленных существ» Борхеса. На шпалере, придающей им этакий средневеково-сказочный колорит, они смотрятся, пожалуй, даже лучше, чем на живописных полотнах, на которых Гриша Брускин давно выводит подобные существа.

К тому же шпалера (пусть даже и концептуальная) выглядит достаточно роскошно, чтобы быть допущенной в Пушкинский музей, не слишком благоволящий к современному искусству. Гриша Брускин — чуть ли не единственный актуальный художник, который выставляется здесь уже в третий раз. Причем во второй раз с произведениями, которые можно отнести к декоративно-прикладному искусству: в 2001 году он выставлял здесь серию фарфоровых тарелок. Похоже, что обращение актуального художника к декоративно-прикладному жанру в данном случае обретает иной смысл, нежели в те времена, когда Фернан Леже, Сальвадор Дали, Василий Кандинский, Марк Шагал создавали свои эскизы для шпалер. Шпалера по эскизу Дали казалась куда ближе к искусству, чем обычный «коврик». Здесь же шпалера или фарфор пока что воспринимаются как нечто более благородное и достойное музейных стен, нежели какое-нибудь низменное видео.